Всё в дыму… [СИ] - Aruna Runa

Осколки крысиных ребрышек неприятно липли к небу и языку, от патоки ломило зубы, однако Ди мужественно доедал свою порцию, вытирая горящие от перца губы ядовито-розовыми салфетками из грубого псевдобумажного волокна. И поминал добрым словом донну Лючию: кто-то из ее личностей откопал в доме старинные наборы столового белья, и, вне зависимости от дня недели, Ди теперь подкладывали к ужину и завтраку белоснежные салфетки из чистого льна.

**2**

Именно в ЦЦ Ди свел свое первое, если не считать домработницу, самостоятельное знакомство – до этого все его окружение образовывалось при непосредственном участии родителей.

– Привет. Можно?

Ножки стула шаркнули по затоптанному полу. Ди оторвался от тарелки. К нему за столик, не дожидаясь разрешения, усаживался какой-то тип. Следовало бы его прогнать, но, во-первых, Ди уже промедлил с ответом, а во-вторых, его внимание привлек предмет, который тип с небрежным стуком бросил на столешницу – пучок тонких выцветших фломастеров, перевязанный черной в оранжевую полоску ленточкой. Кончики двойного узла мазнули по засохшей лужице паточного соуса, оставшейся от предыдущих посетителей.

– Шумно сегодня, – проговорил тип, вгрызаясь в крысиное ребро. Оно лопнуло, капли сока потекли по плохо выбритому подбородку. Ди отхлебнул пыва и смерил нахала строгим взглядом.

– Шумно, – повторил тот, недовольно повел обтянутым бордовой замшевой жилеткой плечом и без всякого перехода добавил: – Стерх.

Засмотревшись, как перекатываются под чужой загорелой кожей литые мускулы, Ди не заметил оскорбительной паузы. Очень темные, чуть раскосые глаза прищурились. Мощные плечи напряглись.

– Ну? Я говорю, меня зовут Стерх.

– Дориан. Ди.

Рука дрогнула, и пывная кружка слишком громко стукнула толстым донышком по столу. Стерх, кажется, не заметил. Ди сел ровнее, выверенным жестом вернул кружку к губам. Некоторое время молчали. Стерх догрыз ребрышки, по-детски вылизал тарелку, обтер салфеткой рот, запачканные пальцы и потянулся за пывом. Ди проводил глазами сбитые костяшки. Поймав его взгляд, Стерх усмехнулся.

– Я тебя тут давно вижу. Один живешь?

Ди склонил голову, стараясь, чтобы этот жест можно было истолковать двояко. Надо бы допить одним глотком и убираться отсюда подальше. Но отчего-то он медлил. Свободной рукой Стерх огладил короткий черный ежик на голове и продолжил общение:

– Ужинаешь где?

– Дома, – буркнул Ди. И прокашлялся.

– Дома, – повторил Стерх и задумчиво покачал неестественно желтые остатки пыва в своей кружке. – А дома – это где?

– Мне пора, – ответил Ди, поднимаясь. – Приятного аппетита.

– Угу. – Стерх следил за ним внимательным взглядом. – Приятного.

В машине Ди некоторое время сидел, глядя перед собой и стиснув руль подрагивающими руками. Он впервые в жизни заговорил с незнакомым человеком просто так – не в школе, не на приеме, не в гостях, не по делу. Практически на улице и – без всякой нужды, без малейшего повода. Ничто не мешало отмолчаться, или, на худой конец, пересесть за соседний столик, или даже уйти, но он остался. И вот оказывается, что этот Стерх давно его приметил… Чем это грозит? Ди не то чтобы боялся – он, скорее, опасался как-то навредить. Родители с раннего детства твердили: "Будь осторожен, детка, ты намного быстрее и сильнее других малышей". И, разумеется, Ди абсолютно не желал, чтобы о нем узнали.

Совершив несколько глубоких вдохов и выдохов, он сосчитал от одного до десяти, потряс в воздухе расслабленными кистями, разбудил послушно рыкнувший "Ягуар" и снова взялся за рулевое колесо. Что бы там ни было, Ди справится. Нужно сменить едальню. Или вообще перестать обедать.

Выполнить задуманное оказалось не так-то легко. Все места общепита предсказуемо концентрировались в Центральной Церкви и вокруг нее.

А в конце лета Ди понял, что к вечеру начинает уставать: голод давал о себе знать очень некстати, и необходимо было либо вернуться к обеденным остановкам, либо кардинально перестроить образ жизни. К последнему последний из Греев не чувствовал себя готовым.

**3**

Стерх появился почти сразу – Ди едва успел отхлебнуть пыва и зачерпнуть овсяный гуляш пластиковой ложкой.

– Привет, Ди.

– Привет.

– Давненько тебя не было.

Ди молча жевал, справедливо рассудив, что не обязан отвечать, раз это не вопрос. И вопрос не замедлил последовать:

– Что так?

Ди неопределенно махнул ложкой и уставился обратно в тарелку. Гуляш горчил: овес явно перекормили инсектицидами и удобрениями. Или же нарушили технологию при отлове крыс – например, их попросту потравили.

Ложка уже скребла по донышку, а Стерх все молчал – как будто до сих пор ждал ответа. Наконец Ди, не в силах больше переносить отвратительный привкус во рту, выпрямился и поднял кружку с пывом. А вот взгляд поднимать не стал – скользил им по столешнице, отмечая круглые выжженные пятна от потушенных окурков, царапины разной глубины, длины и формы, какие-то грязные разводы – видимо, столы все же изредка протирали…

Пыво заканчивалось. Гуляш тоже. Молчание тянулось. Стерх поигрывал связкой фломастеров. Ди откинулся на спинку стула, продолжая сжимать пальцы на ручке пустой кружки.

– Еще пыва? – неожиданно спросил Стерх.

И от этой неожиданности Ди кивнул, принимая предложение.

– Тогда не здесь.

Тон собеседника изменился, стал чуть тверже, отдавал приказными нотками. Ди хотел возразить, но вовремя понял, что это будет выглядеть глупо. Тут – пожалуй, худшее пыво в городе, и, если есть возможность найти получше, какой же смысл отказываться, тем более после согласия?

Он ожидал брутальной, под стать хозяину, машины, непременно черного цвета, но Стерх подвел его к длинному приземистому мотоциклу с затейливо выгнутым наподобие рогов доисторической антилопы рулем. Сочетание бордовой жилетки Стерха и оливкового корпуса мотоцикла внезапно успокоило Ди и заставило повнимательнее рассмотреть своего нового знакомца.

Стерх – почти на голову ниже Ди, но мускулистый и плотный – явно занимался физическим трудом или же тратил много времени на спортзал. Все его тело при движении бугрилось мышцами, быстро перекатывающимися под загорелой до медного цвета кожей. Обрезанные по колено джинсы с накладными карманами открывали выпуклые икры. Круглая голова, кривоватые ноги, разрез глаз и до блеска черные волосы выдавали в Стерхе каратарина.

Ди не сомневался, что рядом с ним выглядит бледной немочью: высоченный, тощий, с прямыми серыми патлами, собранными в неаккуратный хвост. Вряд ли кто-нибудь догадывался, какая сила кроется в его худых жилистых руках. Ди и походку свою специально отрабатывал: неторопливую, вялую, скучную. Стерх же пер по тротуару как танк – и ему уступали дорогу.

– Залазь.

Ди повертел протянутый шлем, разрисованный стилизованными языками пламени, нахлобучил его на голову и неловко уселся на раскаленное солнцем сиденье. Ноги свободно доставали до земли, пришлось подобрать их на специальные выступы.

– Куда мы едем?

Не удосуживая себя ответом, Стерх привстал, с силой нажимая ступней на какой-то рычаг. Мотоцикл взревел, Ди от неожиданности щелкнул зубами. В лицо ударил горячий ветер, губы обожгла мелкая пыль. Ди смежил ресницы, защищая глаза, а потом догадался опустить прозрачный щиток шлема со лба и натянуть такой же вверх с подбородка. Дышать стало труднее, зато удалось распахнуть глаза.

Стерх быстро съехал с изуродованной бомбежками и заплатками южной дороги и запетлял меж домов. Руин становилось все больше, прохожих – все меньше, те немногие, что попадались на замусоренных тротуарах, либо оглядывались на звук двигателя, либо опасливо втягивали головы в плечи. Ди отметил полное отсутствие проводов: в этом районе не было даже электричества. Он слышал о заброшенных кварталах Тавропыля, но не представлял себе, что они так близко от центра. Все-таки, несмотря на гуманитарную помощь и отсутствие перебоев в снабжении, нынешняя война оставила на городе более значительный след, чем Ди себе воображал.

Интересно, что сказали бы родители, узнав, что их нелюдимый и осторожный отпрыск рванул неизвестно куда с первым же встречным, который сумел его разговорить? Если бы не вторник и не безымянный бес донны Лючии, воющий в гостевом флигеле, Ди мог бы и не решиться на такую опасную авантюру. Стерх, разумеется, ничего не сможет ему сделать, но дать отпор кому бы то ни было означало раскрыть себя… Да и вдруг там, куда они направляются, окажется кто-нибудь еще?

Оказался, конечно же. В крошечном темном полуподвальчике люди плотно оккупировали и барную стойку, и низкие, грубо сколоченные деревянные столики. Мужчины и женщины – в основном каратары – провожали Ди глазами, ставя локти и налегая грудью на истыканные следами окурков и ножей столешницы.

– Не отходи от меня, – в самом начале бросил Стерх, вынимая ключ из замка зажигания, а из кармана вытягивая знакомую уже связку тонких старых фломастеров. Ди послушно шагал по залу, стараясь вдыхать поменьше и пореже: он никогда не любил табачный дым.